Раньше я никогда не задумывался, что живу в империи. Потому что империя, думал я,
это что-то громоздкое, помпезное, с маршем легионов, подавлением недовольных, борьбой
униженных. И что эти самые империи существовали когда-то давно и только археологи и историки знают об империях все. Я жил в огромной стране, в которой одни были очень

счастливы, другие – задыхались от несвободы, одни находили теплые места и прозябали там
до конца дней, другие, увлеченные единым порывом, делали историю, создавали великую
советскую страну.
Мне выпало счастье родиться во время оттепели, а отрочество и юность встречать в
сытые 70-е.
Неизменная оранжевая сетка с яблоками почему-то всегда висела на кухонном окне, а
в новый год там еще появлялись апельсины. Апельсины – огромные марокканские апельсины
в Забайкалье можно было купить «без блата» только под Новый год. Зимние каникулы –
санки, треск поленьев в печке и бабушка печет шанежки из кислого теста в русской печи.
Потом – мерзлые калачи размочить в стакане густого черного чая с молоком. Когда уснет дед,
можно зайти в его комнату и потрогать орден и медали на темно синем френче военного
образца. Они почти никогда не рассказывали, как выжили в ту войну. Дед на фронте, в
штрафбате и под Сталинградом, а бабушка – здесь с пятью детьми, работая санитаркой в
госпитале. Она приносила сухари, остававшиеся после умершего раненого. Размачивала их и
кормила детей. Сама это есть не могла.
Мне повезло с матерью. Она очень хотела получить образование. И она получила его
огромным трудом и какой-то нечеловеческой настырностью. Она закончила физмат и всю
жизнь преподавала математику. А так как она учила железнодорожников, у нас был
бесплатный билет на поезд и двухмесячный учительский отпуск. Все начиналось зимой: она
приходила с работы и говорила, что в «дорпрофсоже» есть туристические путевки в
Прибалтику и в Крым. Куда поедем летом? Мы открывали атлас и внимательно
рассматривали варианты. Десять лет жизни, именно те десять лет, когда ты, как губка,
впитываешь впечатления, образы, слова. Нет никакой цензуры – все именно так, как ты
видишь и ощущаешь.
Парк Кадриорг в Таллине – белки едят фундук прямо из рук, Старый Замок в Пирита
– здесь снимали фильм «Город Мастеров». Гулять по Старому Таллину, смотреть на зеленый
шпиль церкви Нигулисте. Площадь перед Ратушей. Улицы Короткая Нога, Длинная Нога,
Большие Морские ворота с башней «Толстая Маргарита». Улыбаюсь – до сих пор помню
название «Башня Кикиндикек», там внутри огромные пушки. Мы беззаботно гуляли по
городу, и жители были очень приветливы – мама была высокой блондинкой, и ее в
Прибалтике часто принимали за свою.
Плыть на лодке по реке Гауя от Цесиса до Сигулды. Экскурсовод-латыш, со своей
девушкой. Мы плыли в лодке вчетвером. Симпатичный кудрявый парень похожий на
львеночка из мультфильма «Я на солнышке лежу»… Он неделю сопровождал нашу группу,
пока мы не добрались до Риги.

Путешествие по военно-грузинской дороге, из Орджоникидзе в Тбилиси. Высоченный
Крестовый перевал. Турбаза в Казбеги. Ночь. Поет Пол Маккартни и группа Уингз. Звезды,
танцы, шапка Казбека над альпийскими лугами. Горячие кавказские парни сверкают
глазищами на туристок. Но с ними проведен инструктаж – за ворота турбазы ни ногой.
Украдут. Кавказ он и после Лермонтова – Кавказ. Иберия – древнее название Грузии. Так
называется наша гостиница в Тбилиси. Гулять по Шота Руставелли, сидеть на скамейке и
есть апельсины. Они продаются здесь на каждом углу. И можно купить один, а через квартал
– еще два, а не килограммы, как на Новый год. Мцхета, Белая Арагви сливается с Черной
Арагви. Древние храмы и люди – замечательные добрые, веселые, щедрые люди. Вот
дедушка спрашивает: «Ребята туи хотите?» И, расстелив брезент, взбирается по толстым
веткам, трясет дерево и наша группа разжилась целым ведром ягоды. На маршруте по
предгорьям. Пастухи угощают молоком и брынзой, а жители дарят баранину и много-
многохинкали. Телави – старая столица Грузии. Мимино звонил в Телави, а угодил в Тель-
Авив. Грибоедов, Нино Чавчавадзе, Пантеон. К морю. Запах Черного моря, волны бьются о
набережную «Метеоры» ждут пассажиров. Играют позывные радиостанции «Маяк», отмеряя
каждые полчаса. Нужно идти вверх. Снимаем две кровати в доме Ущелье Дзхэрва, 10.
Отдохнем до вечера, а потом – на набережную и в королевский парк. Часы на ресторане
Гагрипшт покажут 10. Летний вечер в Гаграх!..
Ереван встречает зноем! Гостиница Наири – высотное здание. Гостиничный номер с
видом на ночной Ереван. Поющие фонтаны на площади, Давид Сасунци, Матенадаран,
Эчмиадзин, Католикос ВазгенПервый, геноцид, Комитас. И где-то едва уловимо две вершины
Арарата, далеко, на турецкой стороне.
Дилижан, Иджеван, Ковровый комбинат и килограммы мертвых бабочек по утрам.
Пронзительная флейта с той стороны ущелья. Севан, Разданский каскад. И слова гида: «Вы
ведь судите о нас по тем людям, которые целыми днями сидят около вашей гостиницы. Но
посмотрите на тех, кто работает на земле и кого вы видите вокруг, – они другие!..»
С исторической точки зрения нам очень «повезло». Мы стали свидетелями крушения
Империи. И, если положить руку на сердце, не хочется назад в прокрустово ложе моно-
идеологии. Но ощущение от потери чего-то очень великого, связывавшего народы, живущие
на этом огромном пространстве Евразии, – есть.
Когда я впервые прилетел на БАМ, меня, в первую очередь, поразили горы Кодарского
хребта и огромное количество людей разных национальностей, но перемешанных и
сплавленных в каком-то фантастическом котле во что-то единое. Люди, которых не разделяла
религия и погоня за наживой любой ценой. Конечно, строить БАМ ехала своего рода «элита»
молодежи, и условия для нее здесь были созданы. Новую Чару строили казахи, Икабью –
грузины, Куанду – узбеки…

Когда самолет постепенно теряет высоту над Чарской долиной и если погода ясная, то
на северо-востоке можно увидеть белую гору – Мускунах. Это Шаман-гора и с точки зрения
эвенков – она много что определяет… Весной мой давний друг – матерый альпинист и
фотограф Сергей Козлов предложил совершить восхождение на Шаман-гору. Но не обычное,
а по нехоженому маршруту – попытаться осуществить траверс трех вершин. Сергей живет в
Новой Чаре с изначалия, приехав на БАМ по комсомольской путевке, так и остался здесь и о
величии и забвении Великой стройки знает не понаслышке. Когда к нам присоединилась
Алена, попросту говоря, не участвовавшая по причине своей молодости ни в строительстве
БАМа, ни в крушении Империи, мы, обсуждая планы предстоящего похода, вдруг вышли на
идею более высокую, чем обычное альпинистское восхождение. Вспоминая о том, как БАМ
строила вся страна, мы вдруг поняли, что это место является как бы символом единства и
величия того пространства, за которое сражались наши предки, а их потомки несли славу и
веру в будущее. Ведь БАМ – это не только символ советской эпохи – его задумывали еще при
царском режиме. Мы и тогда уже сотни лет были Империей.
И это не трагическое место в истории, когда горе и обстоятельства сплачивали людей.
Это рассвет страны, в которой слова «свобода», «равенство», «братство» не были пустым
звуком.

Империя рухнула, и мы оказались в разных государствах с псевдосвободой от
счастливого устройства нашей жизни и глубочайшей внутренней свободой, которой могут
позавидовать многие. Но при этом мы остались в каком-то смысле единым народом, с очень
похожей философией и житейской идеологией. И это особенно чувствуешь в далеком
заграничье, где жители бывших республик очень близки и похожи.
У эвенков есть поверье: на местах Силы прикреплять ленточки в угоду духов,
живущих в этих местах. Евразия единый континент. Мы многого не знаем об империях
Железного века. Но, так или иначе, Кочевники принесшие Буддизм в эти края развешивают
флаги с мантрами. Кусочек ткани, поющий на ветру, – что-то глубоко сакральное в этом
ритуале. У нас нет молитв за воссоздание Империи, да они и не нужны. Мы поднялись на
вершину, притаившуюся рядом с Шаман-горой. Мы повесили на вершине флаги 15 советских
республик и ветер пел вместе с ними песню о временах, когда мы были едины и сильны. Как
союз разных народов, гордящихся своей единой Родиной – землей предков и
добрососедством между собой. В далеком краю, где шаманы проводят свои обряды. Мы
назвали эту вершину Пик Добрососедство, потому что жить нам на этом огромном
континенте Евразия предстоит очень долго и очень счастливо. А Шаман-гора обо всем
позаботится…